Город Гродно. Апрель 1976 года. Раннее утро.
Михаил Филиппович разбинтовал ногу и осмотрел рану. Нога распухла. Сквозная щель в ступне кровоточила. Бинты пропитались кровавыми выделениями. Он полил ногу перекисью водорода. А когда пена спала, обработал рану йодинолом. Под больную ступню подложил стерильные салфетки с мазью Вишневского. Аккуратно и плотно забинтовал ногу и одел носок.
Каждодневные перевязки стали привычным делом и не пугали Михаила Филипповича. Больше тридцати лет он ежедневно перевязывал раненую ногу, а затем вываривал окровавленные бинты. Вываривал их, потому что бинтов нужно было много, а стоили они дорого.
И после каждой перевязки ему вспоминалось усталое лицо молодого фронтового хирурга, который рискнул и сохранил ему ногу. Мысленно он благодарил доктора! И мужественно терпел боль! Вытирал со лба холодный пот, но никто никогда не увидел на его лице болевой гримасы.
Ранение он получил в тяжелейшем бою за освобождение Польши. Михаил Филиппович Гедич воевал тогда в звании капитана артиллериста.
На рассвете немецкие танки прорвали фронт под Остроленкой. И пронеслись по тылам советских войск, где их никак не ждали. С неистовым бешенством танки атаковали артиллерийский полк, в котором служил Михаил. Немцы переворачивали и вжимали в землю советские пушки, гусеницами утюжили окопы и блиндажи со спящими солдатами.
Михаил Филиппович успел добежать до крайней пушки и ее зарядить. Но налетевший танк ударил и перевернул пушку. Михаила Филипповича придавило к земле лафетом. В то же мгновение взорвался им же заряженный снаряд. Осколками изрешетило его ногу и разорвало гусеницы нападавшего танка. Танк завертелся. Из открывшегося люка выбирались немцы. Михаил Филиппович вытащил из кармана гранату и выдернул чеку. А дальше он ничего не помнил.
Очнулся в фронтовом госпитале. Ранение было тяжелое. Раздроблены кости голени и берцовая кость. Осколочные ранения в шею и предплечье. Больше всего пострадала нога. Стопу разорвало пополам, мелкие косточки просто повыпадали, когда снимали сапог. Но молодому хирургу удалось спасти его ногу.
Михаила Филипповича первым же самолетом отправили в тыловой госпиталь. Лечили его долго, выздоровление не наступало.
Закончилась война. Его перевели в другой госпиталь, потом — в третий. Лечили три года. Началась гангрена. Вопрос шел о жизни и смерти. Страшные нечеловеческие боли снимали уколами морфия. Но Михаил Филиппович на ампутацию ноги не соглашался.
Первый раз в жизни он обратился к Богу за помощью. Просил со слезами, искренне. Он просил Бога спасти ногу или прислать быструю смерть.
Атеистом он был не всегда. В детстве и юношестве он верил в Бога. И он попросил. И Господь услышал его!
Жизнь ему спасла мазь Вишневского и уколы пенициллина. Чернота с ноги ушла после пятого укола пенициллина. Началось выздоровление.
И новый удар судьбы. Его арестовали во время выписки из госпиталя. Тюрьма. Военный следователь бегает по комнате и размахивает какими-то списками.
То, что в руках следователя список фамилий, Михаил Филиппович понял сразу. Зрение у него было отличное. Но что означает этот список, он не понимал. А следователь прямо не говорил. Заходил какими-то кругами. То про детство расспрашивал, то про учебу в Москве, то про учебу в Оренбурге, то про службу в Испании. И обвинял в предательстве! Не вспоминал преподавательскую работу в школе разведки.
Михаил Филиппович понял, что не вся его биография известна этому следаку и не соглашался с обвинениями. Его били. Унижали. Неделями не кормили. Не разрешали перевязывать ногу, и нога воспалилась. Но Михаил Филиппович не подписал ни одной бумаги и никого не оговорил! Полгода тюрьмы, и нога опять почернела. Умереть не дали! Положили в тюремный лазарет. Тюремный доктор развел руками — нужна ампутация. Такие операции делают в госпитале. Перевели. Военные хирурги опять его спасли.
И сразу же суд. Военный судья лишил его воинского званияе, и всех заслуг. Даже именного подарка лишил! Ружье, которое ему вручал Ворошилов за борьбу с басмачами, пришлось вернуть. И сослали его на принудительные работы в Казахстан. За что? За то, что младший брат Михаила Филипповича служил полицейским на оккупированной территории во время войны. Несмотря на то, что старший брат Иван погиб на войне.
И вот Михаил Филиппович в Джамбуле. 1949 год. По гражданской специальности он был бухгалтером. Его приняли бухгалтером в ветлечебницу города Джамбула. Там он и жил. В маленькой комнате ветлечебницы. Наступил 1953 год. Умер Сталин.
И Михаил Филиппович подал прошение в Верховный Суд о пересмотре своего дела. В это время опять воспалилась нога, и он лег в джамбульскую больницу на лечение.
И познакомился с миловидной санитаркой Розой из больничной столовой. Она проживала вместе с мамой в деревне.
Роза Ланг! Немка! Родилась в Краснодаре в 1920 году. В 1938 году была сослана на принудительные работы в Казахстан.
Он — немолодой советский офицер, белорус. Воевал с немцами. Она — молодая советская немка. Разница в возрасте 18 лет. Между ними социальная и национальная пропасть!
Вскоре Михаила Филипповича реабилитировали и восстановили в правах. Дали офицерскую пенсию. Ему разрешили выезд в любой город СССР и наградили орденом Красной Звезды. Восстановили в партии. Повысили в должности. Он стал заведовать ветлечебницей. Именное ружье не отдали, вместо него торжественно вручили пистолет Макарова. Жизнь налаживалась. Но он любил Розу и не хотел уезжать.
В 1957 году Роза родила сына. Назвали его Виктором. Виктор Гедич.
И только через 10 лет, в 1967 году, семья переехала на родину Михаила Филипповича — в город Гродно. Михаил не был на родине 52 года. Государство подарило семье гараж и двухкомнатную квартиру в новом доме. Поставили телефон. Выделили запорожец. Как инвалиду Великой Отечественной войны. Он устроился инспектором во вневедомственную охрану и возглавил там партийную организацию. Его уважали, с его мнением считались городские чиновники.
Михаил Филиппович ушел из Гродно в 1915 году. Уходил вместе с отступающим русским артиллерийским полком. Мама его умерла, осталось четверо полусирот. Отец женился во второй раз. Дома были маленькие дети и мало еды. Когда через город проходил фронт, Миша стал наведываться в русский полк артиллеристов. Очень любил животных. Его до глубины души поразили неухоженные, голодные кони артиллеристов. Они надрывались, таскали тяжеленные пушки, а за ними не было должного ухода. Миша косил траву и вначале украдкой кормил, поил голодных лошадей, лечил их и чистил. Командир заприметил заботливого и работящего мальчика. И официально разрешил ему ухаживать за лошадьми и столоваться вместе с солдатами. Мише дали солдатский котелок и ложку, поставили на довольствие.
В то время все русские солдаты были людьми верующими. Утром и вечером они сообща молились. К ним каждое воскресение приходил священник и проводил службу. Когда полк пошел в наступление, Миша остался вместе с полком. Он помогал солдатам перезаряжать ружья, продолжал ухаживать за лошадьми. Кушал и спал вместе со всеми и где придется.
Солдаты парня жалели — сирота! Его оберегали, прикрывали во время обстрелов. Миша видел смерть, помогал хоронить погибших, подносил снаряды во время боя. Батюшки отпевали и соборовали убитых, а живых благословляли. Защищать землю от врага было святым уделом каждого мужчины. За это Господь не наказывал. Это Миша заучил на всю жизнь.
Командир много раз отсылал Мишу домой. Но парнишка не уходил, прятался и следовал за полком. Он редко наведывался домой. Все хозяйские дела легли на плечи старшего брата Миши Ивана. Иван был правой рукой отца, а на Мишу надеяться перестали. Отец назвал Мишу отрезанным ломтем.
Когда полк отступал из Гродно, Миша Гедич получил новый статус. Он стал сыном артиллерийского полка. Ему выдали новенькую солдатскую форму и пару сапог. Он подчинялся приказам командира и стоял в строю плечом к плечу с солдатами.
В 1917 году полк расформировали, а Мишу отправили на учебу в Оренбургское военное училище. Там его и застала революция. Тогда и узнал Миша, что Бога, оказывается, нет! Когда он во время еды крестился, его высмеивали. Он стал молиться украдкой. И лоб крестил мысленно. Он продолжал верить и боялся прогневать Бога плохими делами.
Шло время. Он закончил училище. Уже не военное, а торговое. Советская власть переименовала и название, и специальности. Вместо офицера Миша стал бухгалтером. И комсомольцем. В Оренбурге он устроился на работу и женился. В 1922 году его приняли в партию и послали учиться в партийную школу в Москву. Учился 3 года. Ему выдали воинский билет с формулировкой — «командный состав». И направили на борьбу с басмачами в Узбекистан. Назначили начальником одной из выездных бригад ташкентской милиции. И начался в его жизни хаос в голове и муки совести! Приходилось арестовывать невиновных людей. Он это понимал!
Но по советским законам они были виновны. Потому что не принимали советскую власть. Отказывались вступать в колхозы, саботировали все постановления властей, укрывали зерно, не разрешали женщинам открывать лица, верили в Аллаха и посещали мечети.
И душа Миши рвалась на части. Следуя советским законам, он обязан был арестовывать этих людей. Следуя законам верующих людей, он становился душегубом. Потому что арестованных расстреливали. Он знал об этом. И понимал, что его душе не спастись — она попадет в ад. Можно было все бросить и удрать на родину. Но там теперь Польша! Как примут в Польше советского офицера?
Он решил выполнять свои обязанности, чтобы выжить! А что будет потом, лучше не думать.
Но всеми силами продолжал препятствовать расстрелам. Во время ночных дежурств выпускал заключенных, которых еще не успели судить. И кто-то написал донос. Его вызвали в обком партии и пригрозили. Если еще раз отпустит врагов, то сам сядет.
Всё! После такого предупреждения он сдался. Перестал вникать в чужие судьбы. Пять лет репрессий! Тысячи расстрелянных узбеков! Проклятия в спину! Сам он не расстреливал. Но арестовывал! Для человека верующего это одно и то же!
А позже — партия послала его в Испанию, воевать с Франко.
Первые годы войны он работал преподавателем в школе разведчиков. И просился на фронт. Написал гору рапортов. Когда началось освобождение БССР, его просьбы удовлетворили. И он оказался в самом пекле войны. Его полк участвовал в сотнях сражений. Каждодневные бомбардировки и обстрелы уносили жизни тысяч солдат. Он писал и отправлял похоронки, а у самого — ни одной царапины! Но пришло время, и он обильно полил своей кровью землю польскую…
Михаил Филиппович тяжело заболел. Диагностировали рак печени. Четыре года он мучился. Сильно похудел. Но в больницу не лег. Боль терпел с достоинством! Ни одного стона, ни одной жалобы не слышали родные. Когда боль отпускала, он нянчился с внуками, рассказывал им разные истории. Умер Михаил Филиппович Гедич в 1980 году. Государство взяло на себя его похороны. Играл военный духовой оркестр. Стреляли в воздух над его могилой. Говорили речи в офицерской столовой. Вспоминали его заслуги.
Сын Михаила Филипповича Виктор — артистическая, чувственная и доверчивая натура. Не смог найти достойную работу. Его использовали корыстные соседи. Подпаивали. Он переписал на них квартиру родителей. А сам оказался в их восьмиметровой комнате. Умер в 47 лет от астмы.
Внук Михаила Филипповича Алексей отучился в университете, защитил диплом юриста. И трагически погиб в 2002 году в возрасте 25 лет. Детей не оставил.
Вот такая поучительная история. Люди не имеют права убивать людей! Господь Бог карает убийц. Карает разными способами. Наказание настигнет если не самого убийцу, то его семью. Я сужу об этом, исходя из событий в собственной семье.

Геновефа Владиславовна Шнипко
(г. Гродно)